Последняя треть прошлого века оставила свой след в истории не только благодаря американской программе «звездных войн», сверхнизких цен на нефть и кристаллизации поп-музыки в совершенно обособленный, гротескно-китчевый жанр. Существенно изменилась вся структура глобальной экономики, начал формироваться мировой рынок, с которым мы имеем дело теперь.
Благодаря прогрессу сельскохозяйственных технологий в глобальном масштабе была в основном решена продовольственная проблема (если не считать беднейшие регионы вроде Эфиопии или Северной Кореи, где причины массового недоедания населения кроются скорее в политике, а не в экономике). Удовлетворив базовые потребности в еде, сотни миллионов людей по всему земному шару принялись потреблять — в существенно больших объемах, чем им самим это объективно требовалось в менее сытные времена. Оживились такие сферы, как производство, торговля и логистика, но вскоре после этого человечество оказалось перед лицом новой напасти: экологической.
Советская пресса 1970-х гг. много и с удовольствием писала о несчастных обитателях империалистических каменных джунглей, вынужденных по дороге на работу останавливаться у специальных автоматов, чтобы за мелкую монету несколько минут подышать обогащенным кислородом воздухом, после чего вновь окунуться в непроглядное облако смога. Сама промышленность СССР, впрочем, особо бережным отношением к тоже не отличалась. Достаточно вспомнить пресловутый Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат, чуть не угробивший в свое время уникальную экосистему самого крупного на планете пресного озера.
Казалось, что погрязшая в пароксизме циклически нарастающего потребления экономика приведет в итоге к гибели биосферы планеты в целом. Уже и зловещая озоновая дыра раскрылась над южным полюсом, и ледяные шапки принялись таять, и десятки видов морской фауны перекочевали из промысловых справочников в Красную книгу, и киты во множестве выбрасывались на берег. Но все же совместными усилиями экономических флагманов планеты угрозу гибели человечества в клоаке собственных токсичных отходов удалось отвести.
Идеология массового потребления не сошла со сцены; на ней по-прежнему основывается развитие мировых рынков. Однако ее органично дополнило представление о необходимости бережного отношения к природе, разумного распоряжения ее ресурсами. Представление вполне, надо сказать, прагматичное. С точки зрения долгосрочного развития бизнеса выгоднее сейчас вложиться в очистные сооружения, энергосберегающие технологии и средства утилизации отходов, чем годы спустя оказаться у разбитого корыта — в ситуации, когда основными предметами спроса станут противогазы, счетчики Гейгера и хлорелловые брикеты.
Высокие технологии, которые мы традиционно связываем в первую очередь с производством компьютерных компонентов, вполне можно считать «высокими» и в экологическом смысле. Тем более в последние годы, когда ИТ-производители все больше внимания уделяют безопасному производству (из которого исключаются ртуть, свинец и прочие вредные материалы), энергосберегающим процессам и безопасной утилизации отработавших свое компьютеров, гаджетов и прочих ИТ-устройств.
